Системы. Ford Focus. Свояк

Давайте введём в обиход новое слово. Вернее — старое, но в новом смысле. Пару раз мы уже это пробовали...

В этой же рубрике несколько лет назад прозвучало предложение: переименовать Heavy Metal в «чугунку», а электронную музыку — в «электричку». Получилось бы и ловко, и патриотично, и не без преемственности и связи времён. Не пошло, законы развития языка это вам не ряды Фурье, ничего заранее предугадать невозможно.
Делаем вторую попытку. Вряд ли теперь повезёт, но попробовать-то надо. Как называть автомобиль, музыку в который устанавливал профессионал высокого полёта, в студии, которой он руководит, но ставил не для клиента, не для участия в соревнованиях, не для выполнения выставочно-демонстрационных обязанностей, а чисто для себя. Предлагаем (занесите в протокол) такой автомобиль называть «свояком», тем более что в прямом смысле (свояки — это женатые на сёстрах, вот вы даже не сразу вспомнили) это слово употребляется всё реже, скоро всех будут называть на пиндосский манер in-law. А пока, будем считать, перед нами — крайне выразительный пример «свояка». В предлагаемом новом смысле.
В чём поучительность автомобиля-свояка? Да во всём. В отношении выбора брэндов профессионал, работающий над таким проектом, берёт лучшее из практики любителей — полную свободу. Ведь компоненты он покупает, а не продаёт, кто ему указ? И ещё: установочная студия — не нефтяная вышка, а её руководитель — не этот, как их, ну которые во всём виноваты. Значит, экономика проекта должна быть относительно экономной. В то же время это же профессионал с ушами, растущими из ствола головного мозга. Не только плохое, но и среднее он слушать просто-напросто не сможет. Асфиксия, потемнение в глазах, сердцебиение и чесотка одновременно — такова реакция настоящего профессионала на дурной звук. И добавим: это ещё и звуковой судья международной категории, а судейский стаж отсчитывается с 1998 года. Длиннее в этой стране не бывает. Вы считаете аргументы или как?
Продолжим. Заезжий клиент уверен, что создатель аудиосистемы в его, клиента, машине думает только о ней, живёт в студии, питается от 12 вольт, дом, жена, дети и рыбалка — это только у них, клиентов. Реальная картина чуть-чуть другая, я сам видел. И задумывая проект «свояка», Лысенко на первое место ставил, естественно, звук, иначе ездил бы себе с тем, что воткнули в машину во Всеволжске, а на второе, но без зазора — сохранение обитаемости и функциональных возможностей машины по максимуму. Вы не поверите, но международный судья Лысенко женат, результат этого обстоятельства — 2,5-полос... извините, годовалый Лысенко-мл., а, как известно, нет груза более громоздкого, чем дети малые. И ещё: подкрадитесь к автозвуковому чемпиону в три ночи и тихонько скажите: «А поехали на рыбалку» — и увидите чемпиона бодрствующим и собранным ровно через полторы микросекунды. Только погодите говорить, что пошутили, дайте отойти на безопасное расстояние.

Всё, довольно аргументов в пользу того, насколько нам интересно покопаться в такой системе? Чёрта с два довольно. Даже в условиях жёстких ограничений по всем направлениям мастер не может удержаться и делает что-то такое, о чём другие пока лишь робко задумываются. Есть и ещё наблюдения. Но хватит, вы и так уже измучены моей безупречной логикой и блестящей наблюдательностью.
К делу. Пересев с Hyundai Getz («всё растёт на свете...») на «Фокус»-универсал, Лысенко честно попытался оставить в машине штатный звук, мало наслушался, что ли? Клинические последствия, которые я уже перечислял, появились почти сразу, угрожая безопасности других участников движения. Тогда Александр решил сделать систему совершенно необычного толка — по профессиональным стандартам качества звучания, но не занимающую в машине места вообще. Ещё раз читаем: не мало, а вообще. Первое, от чего решено было отказаться — сабвуфер. Надо быть чемпионом, чтобы посягнуть на святое, другого бы побили за одну крамольную мысль. Вместо классической архитектуры «фронт — сабвуфер» Лысенко стал исследовать возможности установки трёхполосного фронта с сабвуферными способностями. По законам физики это означало: не менее чем 8-дюймовые басы фронтальной системы. Перебрав чуть ли не все «восьмёрки», какие смог найти, Лысенко остановил выбор на DLS Iridium 8i (i — это которые с литой корзиной).

Подготовка дверей под установку акустики — в любом случае ответственное дело, а когда заранее знаешь, что весь бас будет рождаться в дверях — архиответственное. Банальная «закатка шумкой» здесь была бы припарками усопшему. В итоге опытов родилась причудливая конструкция. Довольно плоские и практически лишённые элементов жёсткости наружные панели были доработаны. Сначала на них наклеили выгнутые по форме панелей накладки-лонжероны из 4-миллиметрового алюминиевого листа. Наклеили на «стекольный» клей-герметик, материал, оптимально сочетающий прочность соединения с демпфирующим эффектом. Двери стали жёстче, а резонансы переместились в область, где их эффективнее гасил STP. Но этого оказалось мало, и было испытано новаторское решение. На рынке закупили товарное количество (с учётом потерь на этапе освоения новой технологии) картонных ячеек для яиц куриных обыкновенных. Для них подобрали полиэфирную смолу, после пропитки которой рельефные панели приобрели завидную жёсткость, не отяготившись избыточным весом. Эти панели были приклеены за «вершины» рельефа (тем же стекольным герметиком) к уже усиленным панелям дверей. Теперь жёсткость и поглощение вибраций в образовавшейся многослойной и неоднородной структуре стало исключительным. Во избежание недоразумений: задача ячеистых панелей в дверях — не рассеивание стоячих волн, как многие могли бы заключить после поверхностного взгляда, басовики работают до 200 Гц, а на таких частотах в дверях такой толщины никаких стоячих волн, разумеется, возникнуть не может. Опорой головки стал сэндвич из алюминиевого листа, объёмной проставки из MDF и элементов двери, которые после сборки превращались в форменный монолит.
Средние и верхние частоты воспроизводятся ставшим классическим комплектом: малогабаритный диффузорник (а без этого дверным басовикам пришлось бы орать до 500 — 600 Гц как минимум, а тогда — прощай, сцена) и пищалки. Компоненты здесь были выбраны из хорошо изученных: AD на середину, Supremo Piccolo — на верх.

Изготовление подиумов под среднечастотники неожиданно оказалось сложнее, чем предполагалось. Мало, что ли, было выклеено таких подиумов? Однако Ford в последнее время перешёл на новые материалы отделки кузова, облицовки стоек оказались изготовлены не из привычного ABS, который клеится как у себя дома, а из какой-то новой разновидности полиэтилена высокой плотности. Плотность у него, может, и высокая, но вот клей этот материал не берёт никакой. Не брал... Нашли методы и на полиэтилен. Рецепт от Лысенко тем, кто столкнётся с такой же проблемой: в магазинах AGA продаётся клей для полиэтилена (так и написано), он двухкомпонентный — праймер и собственно клей. После обработки праймером полиэфирная смола стала приставать к полиэтилену, как будто ей и невдомёк, что к этому материалу ничего не клеится. Так родились подиумы на стойках. Посадочные места для пищалок были выращены из пластиковых (пластик, увы, тот же) панелек в уголках зеркал, но на праймер сажалась уже шпатлёвка со стекловолокном.
Вот. Акустику на место пристроили. С головным устройством — вообще проблем никаких, переходная рамка (готовая, кстати, но Лысенко она не нравится, говорит, что сам бы сделал лучше. Ну, будет время — сделает. А пока — готовая) и кронштейн, придерживающий жопу (так в объяснениях автора системы) CD-ресивера. Поехали дальше, там будет самое интересное.
Система — процессорная, и в качестве звукового координатора установлен процессор Alpine нового поколения — маленький, управляемый «с головы» PXA-H100. Он, вообще-то, не рассчитан на работу с трёхполосным фронтом, но здесь это не стало помехой: сабвуферные выходы были пущены на басовики в дверях, требуемую частоту раздела (200 Гц, 24 дБ/окт.) процессор выставить позволяет, оставшиеся выходы были сконфигурированы как под двухполосный фронт: AD работают от 200 Гц (18 дБ/окт.) до 4 кГц (12 дБ/окт.), Piccolo — от 4 кГц с той же крутизной. Теперь поставить усилители — и дело в шляпе. Так? Плохо вы Лысенко знаете. Погоняв систему в макетном варианте, он заключил про работу процессора: «Сцену ставит хорошо, но чувствую какую-то синтетику...» Синтетику он чувствует, слыхали? Другой бы воспринял как данность цифровой эпохи, а этот — нет. Процессор был безжалостно раздербанен и переделан на беспрецедентно новый манер. В штатном включении PXA-H100 берёт сигнал по шине с источника, делает с ним что приказано и отправляет обратно в головное устройство. Так было. А как стало? Теперь сигнал после обработки идёт сразу на усилители. Вернее, не сразу, а через каскады лампового усиления. Было же сказано: «Для себя музычку поставить, без претензий...» Источником вдохновения стал ламповый предусилитель Musical Fidelity X-10D. Его Лысенко гонял в разных трактах и систематически обнаруживал: при единичном коэффициенте передачи включение устройства в тракт заметно и благотворно влияет на звук в его субъективном восприятии. Нету лампы — звучит хорошо, но «не прёт». Есть — всё вроде то же самое, но прёт — только держись. Не вдаваясь излишне глубоко в метафизику процесса, решено было воспроизвести довольно нетривиальную схему X-10D (достаточно сказать, что лампы работают при анодном напряжении всего 36 В) в двух экземплярах (на четыре канала) и снабдить новым блоком питания. Этот гибрид и появился в тракте на месте процессора, вернее — поглотив его.
Почему четыре канала в трёхполосной системе? Ламп было жалко? Да вы бы видели ящик, из которого Лысенко извлекает очередные электровакуумные приборы для следующего опыта. Нет, просто это — одна из трёх «ламповых догм Лысенко». Все они не подлежат доказательству и не нуждаются в таковом, тем не менее — действуют. Потому и догмы. Изложить? Он сказал — можно, у него секретов нет. Догма №1: лампа губит бас. Принято думать, что это происходит в ламповом мощнике из-за трансформатора на выходе. Догма гласит: и без всякого трансформатора бас после лампы будет не тот. Место им — только в СЧ и ВЧ-части тракта, если они — отдельные. Поэтому лампы включены в тракт, заканчивающийся AD и Morel, но не DLS.
Чтобы два раза не вставать, догма №2: лампа должна стоять вертикально. Смешно? А Лысенко оказалось не смешно, когда он вертел собранный макет процессора с лампами туда-сюда и обнаружил: либо цоколем вверх, либо вниз, если горизонтально — звук портится. Во всех (кажется) известных гибридных автомобильных устройствах лампы по соображениям габаритов стоят горизонтально. Автор догм твёрд: это — ерунда, потому и эффект мизерный. В этой системе лампы стоят торчком и габариты, между прочим, сильно не испортили.
Догма №3: лампа боится вибраций. Эка невидаль, мы что, не знали? Нет, не тех вибраций, что от машины, а тех, что от динамиков. Потому в этой системе ламповые каскады установлены над задним мостом (где вибрации от дороги довольно сильны), но максимально далеко от фронтальной акустики. Вот так...
И только теперь — усилители. Это — два Boston, извлечённые из прошлой системы в Hyundai Getz. Вместе с переделанным до неузнаваемости процессором, ламповым буфером и CD-чейнджером они выстроились в линейку на границе багажного отделения и салона, под спинкой заднего сиденья. Получился порожек на полу багажника шириной 20 и высотой 6 см, что ни при каких обстоятельствах не мешает закидывать в багажник со всего размаха детскую коляску (уже нет), трёхколёсный велосипед (уже да) или надувную лодку (в любое время дня и ночи). Для того это и «свояк»...

SQ

К тому, что Лысенко делает со звуком что хочет — это мы привыкли. Но что любыми средствами — надо ещё привыкать. Вот стандартная программа: в голосе солистки Magic Pump я услышал давно искомый баланс между яркостью и интимностью звучания, большинство систем уходят в одну либо другую сторону. Эта — посерёдке. Отзвуки голоса — испытанный нами детектор качества построения звуковой сцены — здесь ложатся в шаге от основного звука, а не бегают вдоль стекла как очумелые. Бас... Принято считать, что когда он не локализуется — это хорошо. Когда локализуется впереди — это супер. Здесь он локализуется... в глубине звуковой сцены. Честное слово: на блюзовом треке мужик, который поёт — на авансцене, но бас-гитарист не пытается (как очень часто бывает) встать рядом с ним, он знает: его место — позади. Ударника — тоже. Нет, это надо слышать... Турецкий барабан сыграл как будто с насмешкой: «Это у вас что, трудное упражнение? Да я одной левой...» Причём — вполне филармонически, без всякого хамства, с ясно и тонко различимой тональностью ударов и натуральными размерами. В общем, глумится над нами Лысенко как хочет...

RTA

Нет сабвуфера, вы говорите? Значит, здесь и не надо. (Не пытайтесь это повторить дома. Или попытайтесь, посмотрим, что получится.) Звуковой почерк, уже не раз виденный нами в системах этого авторства, прослеживается и здесь: бас, весь, и нижний, и средний, вливается в общий спектр как неотъемлемая часть, а не как бонус. И простирается зона ответственности дверной (!) акустики до самых инфразвуковых глубин. На средних частотах, если повредничать, можно отметить плавные горбы на 1 кГц и около 5 кГц. Но это только в масштабах исключительной АЧХ этой системы, она ходит вверх-вниз на 2 — 3 дБ максимум. На крайних верхах видим что? Хорошо знакомый силуэт пищалок Morel. Они тоже умеют нечто, не вписывающееся в каноны: спад АЧХ есть, а недостатка «воздуха» и выразительности звучания — нет.

SUM
Тип системы: аудио
Состав: 3-полосный фронт
Источники: Alpine CDA-9886, CHA-S624
Процессор: Alpine PXA-H100
Усилители: Boston GT-40, GT-22
Акустика: DLS Iridium 8i, AD M35 Neo, Morel Supremo Piccolo

Студия: SoundLab
Руководитель проекта: Александр Лысенко.

Источник: журнал Автозвук, 05/2009